Укол в вену, гильзы наполненные безмятежностью, жидкое крошево разгоняется по крови. Тяжелая одуряющая пелена успокоительного. Наркоз. Он слышит собственное сердце, которое почему-то бьется у него в ушах, кажется, он сейчас уверует, что тонкая серебряная нить отделится от пуповины и воспарит под потолок или в космическую бездну.
Вы когда-нибудь слышали, как хрустит под пилой Ваша кость?
Под голодной циркулярной пилой, превращающий Ваш каркас в кровавую пыль. Наркоз.
Полузеркальный потолок, даже если не хочешь смотреть, все равно увидишь, как с тобой проделывают всякие кошмарные штуки.
Ему кажется, у него красивый череп.
Скальпель, зажим, пила. Секунды растягиваются медленно и мучительно. Несколько швов, тонких, словно сеть паутины. Белая повязка на лицо. Красота неописуемая... все начинают жалеть и уступать дорогу, словно он ущербный и нуждается в их жалкой милости. А дальше приходит боль, он тихо прижимается израненным лицом к подушке и врубает на полную какой-то рубящий тяжеляк. От боли внутри под кожей неожиданно в такт западает долбящий ритм.
Только сейчас приходит в голову мысль, что хирург мог его изуродовать. Или случайно убить. Так сложно доверить свою жизнь кому-то.
Все мы вынашиваем свою смерть, которая, как младенец, растет внутри, питаясь алой теплой жижей. Он бы не хотел, чтобы она пришла к нему на операционном столе.
написано 11.07.10